Неточные совпадения
Бабушку никто не любил. Клим, видя это, догадался, что он неплохо сделает, показывая, что только он любит одинокую старуху. Он охотно слушал ее рассказы
о таинственном доме. Но в
день своего
рождения бабушка повела Клима гулять и в одной из улиц города, в глубине большого двора, указала ему неуклюжее, серое, ветхое здание в пять окон, разделенных тремя колоннами, с развалившимся крыльцом, с мезонином в два окна.
— За ним потащилась Крицкая; она заметила, что Борюшка взволнован… У него вырвались какие-то слова
о Верочке… Полина Карповна приняла их на свой счет. Ей, конечно, не поверили — знают ее — и теперь добираются правды, с кем была Вера, накануне
рождения, в роще… Со
дна этого проклятого обрыва поднялась туча и покрыла всех нас… и вас тоже.
О боге мы слышали чуть не со
дня рождения, но, кажется, «верили» в нечистую силу раньше, чем в бога.
Тоцкий до того было уже струсил, что даже и Епанчину перестал сообщать
о своих беспокойствах; но бывали мгновения, что он, как слабый человек, решительно вновь ободрялся и быстро воскресал духом: он ободрился, например, чрезвычайно, когда Настасья Филипповна дала, наконец, слово обоим друзьям, что вечером, в
день своего
рождения, скажет последнее слово.
— Но вы поймите, — старался убедить его Иван Петрович, — дворянство это сделает за пожертвование им денег, на которые двадцать или даже тридцать мальчиков получат воспитание, будут лучшими гражданами своего отечества и образованными слугами государя. И что это за предрассудок — в
деле столь полезном ставить вопрос
о том, что по кресту ли дворянин или по
рождению?
"Ишто я тогда с ним изделать буду!" — затосковал он, рассчитывая по пальцам, сколько Мошка, со
дня рождения, одного хлеба у него съел, не говоря уже
о фасоли и чесноке.
Стало быть, примем так: в книгах заключены души людей, живших до нашего
рождения, а также живущих в наши
дни, и книга есть как бы всемирная беседа людей
о деяниях своих и запись душ человеческих
о жизни.
Вот причина, по которой Бельтов, гонимый тоскою по деятельности, во-первых, принял прекрасное и достохвальное намерение служить по выборам и, во-вторых, не только удивился, увидев людей, которых он должен был знать со
дня рождения или
о которых ему следовало бы справиться, вступая с ними в такие близкие сношения, — но был до того ошеломлен их языком, их манерами, их образом мыслей, что готов был без всяких усилий, без боя отказаться от предложения, занимавшего его несколько месяцев.
И вот в минуту «карманной невзгоды» вспомнил я об адвокате Тубентале, и с товарищем юнкером в одно прекрасное солнечное воскресенье отправились мы занимать деньги, на которые я задумал справить
день своего
рождения, 26 ноября,
о чем оповестил моих друзей.
В полиции, под Лефортовской каланчой, дежурный квартальный, расправившись с пьяными мастеровыми, которых, наконец, усадили за решетки, составил протокол «
о неизвестно кому принадлежащем младенце, по видимости, мужского пола и нескольких
дней от
рождения, найденном юнкером Гиляровским, остановившимся по своей надобности в саду Лефортовского госпиталя и увидавшим оного младенца под кустом». Затем было написано постановление, и ребенка на извозчике немедленно отправили с мушкетером в воспитательный дом.
О, как недостаточен, как бессилен язык человеческий для выражения высоких чувств души, пробудившейся от своего земного усыпления! Сколько жизней можно отдать за одно мгновение небесного, чистого восторга, который наполнял в сию торжественную минуту сердца всех русских! Нет, любовь к отечеству не земное чувство! Оно слабый, но верный отголосок непреодолимой любви к тому безвестному отечеству,
о котором, не постигая сами тоски своей, мы скорбим и тоскуем почти со
дня рождения нашего!
Ему вспомнилось, что именно сегодня Татьяна празднует
день рождения. Сначала мысль
о том, чтобы пойти к ней, показалась ему отвратительной, но почти тотчас же одно острое, жгучее чувство коснулось его сердца…
То,
о чем надо всегда плакать, вспоминая. Царь, награждающий царствами и думающий, что он только улыбнулся; блаженное существо, светлейший властелин, думающий, что он только поцеловал, а вместо того дающий бессмертную радость, —
о, глупый Саша! Каждый
день готова я терпеть муки
рождения, чтобы только видеть, как ты вот ходишь и говоришь что-то невыносимо-серьезное, а я не слушаю! Не слушаю!
— Вы знаете, что это такое? — начала она, садясь за кофе. — Это здесь платьице, мантилька и разные такие вещицы для Мани. Ведь через четыре
дня ее
рождение; ей шестнадцать лет будет — первое совершеннолетие; ну, так мы готовим ей сюрпризы, и я не хочу, чтобы кто-нибудь знал
о моем подарке. Я нарочно даже чужой модистке заказывала. Вы тоже смотрите, пожалуйста, не проговоритесь.
— А я, Марья Ивановна, не знал, что сегодня
день вашего
рождения и что я вас увижу нынче, — начал Истомин. — Я принес вам то, что у меня было дома, и вы тоже будете так снисходительны — возьмете это от меня на память
о моем знакомстве с вами и
о вашем совершеннолетии.
И догадался; — с досадой смотрел он на веселую толпу и думал
о будущем, рассчитывал
дни, сквозь зубы бормотал какие-то упреки… и потом, обратившись к дому… сказал: так точно! слух этот не лжив… через несколько недель здесь будет кровь, и больше; почему они не заплотят за долголетнее веселье одним
днем страдания, когда другие, после бесчисленных мук, не получают ни одной минуты счастья!.. для чего они любимцы неба, а не я! —
о, создатель, если б ты меня любил — как сына, — нет, — как приемыша… половина моей благодарности перевесила бы все их молитвы… — но ты меня проклял в час
рождения… и я прокляну твое владычество, в час моей кончины…
День, торжественный
день рождения Клары Олсуфьевны, единородной дочери статского советника Берендеева, в óно время благодетеля господина Голядкина, —
день, ознаменовавшийся блистательным, великолепным званым обедом, таким обедом, какого давно не видали в стенах чиновничьих квартир у Измайловского моста и около, — обедом, который походил более на какой-то пир вальтасаровский, чем на обед, — который отзывался чем-то вавилонским в отношении блеска, роскоши и приличия с шампанским-клико, с устрицами и плодами Елисеева и Милютиных лавок, со всякими упитанными тельцами и чиновною табелью
о рангах, — этот торжественный
день, ознаменовавшийся таким торжественным обедом, заключился блистательным балом, семейным, маленьким, родственным балом, но все-таки блистательным в отношении вкуса, образованности и приличия.
О, как недостаточен, как бессилен язык человеческий для выражения высоких чувств души, пробудившейся от своего земного усыпления. Сколько жизней можно отдать за одно мгновение небесного чистого восторга, который наполнял в сию торжественную минуту сердца всех русских! Нет, любовь к отечеству не земное чувство! Она слабый, но верный отголосок непреодолимой любви к тому безвестному отечеству,
о котором, не постигая сами тоски своей, мы скорбим и тоскуем почти со
дня рожденья нашего.
Рассуждать
о том, благо или не благо
рождение детей, не наше
дело. Наше
дело в том, чтобы исполнить по отношению их те обязанности, которые их происшедшее от нас
рождение возлагает на нас.
Что же касалось людей других сословий, то с этими было еще меньше хлопот:
о мещанах нечего было и говорить, так как они земли не пашут и хлеба не сеют — стало быть, у них неурожая и не было, и притом
о них давно было сказано, что они «все воры», и, как воры, они, стало быть, могут достать себе все, что им нужно; а помещичьи «крепостные» люди были в таком положении, что
о них нечего было и беспокоиться, — они со
дня рождения своего навеки были предоставлены «попечению владельцев», и те
о них пеклись…
Появившись у постели Нюточки в первый
день рождения сына, он в следующий раз пожаловал только на четвертый и, без дальних околичностей, сразу заговорил
о том, что ребенка-то пора бы уж и пристроить.
Кто однажды встретил Христа Спасителя на своем личном пути и ощутил Его божественность, тот одновременно принял и все основные христианские догматы — и
о рождении от
Девы, и
о боговоплощении, и
о пришествии во славе, и
о пришествии Утешителя, и
о Св.
— Мы найдем,
о чем нам говорить. При той скуке, которую я теперь переживаю, вы для меня находка. Мне пришла в голову одна маленькая идейка. Не хотите ли отпраздновать вместе со мной
день вашего
рождения, который будет в четверг на будущей неделе? Видите, как я еще помню вас? Я не забыла даже
день вашего
рождения…Хотите?
—
О, да, конечно! тем более, что это и не гости, а мои друзья; тут Форовы. Сегодня
день рождения дяди.
Человека,
о котором наступает речь, знали здесь с самого
дня его
рождения. Теперь ему было около шестидесяти шести или шестидесяти семи лет. Имя его Ефим Дмитриевич, а фамилия Волков. Он тут родился и здесь же в Меррекюле умер по закончании летнего сезона 1893 года. Всю свою жизнь он пьянствовал и рассказывал
о себе и
о других разные вздоры. За это он пользовался репутациею человека «пустого». Местные жители не ставили его ни в грош и называли самыми дрянными именами.
Потом было у них с Таисией много радости с устройством квартиры, с мебелью и арматурой, потом со счастливым
рождением первого ребенка, девочки, названной в честь бабушки Еленой, Леночкой — жертва не оказалась бесплодной. Но и люди не оказались неблагодарными, и если Таисия больше молчала, храня свою тайну, то Михаил Михайлович каждый
день вспоминал
о маман и твердо и на все времена для детей и внуков установил ее культ.
Официальная холодность этой фразы в сообщении
о предстоящем супружестве не может быть объяснена тем, что письмо писано к начальнику, и лишь указывает на почти чисто официальное, без серьезного участия сердца, отношение Александра Васильевича к браку. Он на самом
деле смотрел на брачный союз как на обязанность каждого человека: «Меня родил отец, и я должен родить, чтобы отблагодарить отца за мое
рождение».
Я забочусь
о ней со
дня ее
рождения…
— Свалит такое горе… Накануне свадьбы вдруг беследно пропадет красавица-невеста… Как они любили друг друга… Каково-то ему, бедному… И как раз это случилось в
день ее
рождения… при нем… — сожалели
о графе в обществе, узнав
о его болезни.
«Ничем лучше, — думала она, — не могу встретить
день своего
рождения, как облегчением участи этих несчастных». Ей стоило только намекнуть Биру
о своем намерении, чтобы вызвать его в спутники. Баронесса была занята с раскольниками, следственно, лучшего времени для этой прогулки нельзя было выбрать.
Виталина. Прежде всего и я должна, однако ж, сказать: не имею нужды, чтоб напоминали мне об исполнении моего слова. Когда для этого нужно было бы жертвовать своим имуществом, своим спокойствием, одним словом — собою, я не задумалась бы ни на минуту. Но в
деле нашем есть третье лицо… дочь моя, не по
рождению, — все равно! — любовь сильнее кровных прав. Так помните, сударь,
дело идет
о судьбе дочери моей; вы говорите с ее матерью.
Дней через десять по приезде Мадлен де Межен в Брюссель, Савин поехал утром на почту и по возвращении домой Мадлен рассказала ему, что в его отсутствие приходил какой-то чиновник, желавший непременно его видеть, и так как она сказала ему, что не знает, когда он вернется, то посетитель стал ее расспрашивать
о его имени, летах, месте его
рождения и надолго ли он приехал в Бельгию, а также
о том, законная ли она жена или нет и как ее зовут.
Он спешил рассказать встречному и поперечному повесть
о рождении Антона и свои злодеяния. Вскоре монастырь заключил его в стенах своих. В тот же монастырь последовал за ним новый отшельник: это был Антонио Фиоравенти. Можно судить, какова была их первая встреча. Долго еще встречались они каждый
день в переходах монастырских, униженно кланялись друг другу и поспешали у подножья креста смывать слезами глубокого раскаяния кровь невинной жертвы, которою были запятнаны.
— Знаешь ли, папахен? — прервала его заботливую речь девица Рабе, потихоньку подступив к нему. — Я хочу пригласить музыкантов ко
дню рождения моей доброй Луизы и обрадовать ее нечаянным концертом. Лучшим подарить мне ее нечем.
О! как изумит ее моя музыка! ты увидишь, как я все устрою.
ІІ
о учению Христа, как виноградари, живя в саду, не ими обработанном, должны понимать и чувствовать, что они в неоплатном долгу перед хозяином, так точно и люди должны понимать и чувствовать, что, со
дня рождения и до смерти, они всегда в неоплатном долгу перед кем-то, перед жившими до них и теперь живущими и имеющими жить, и перед тем, что было и есть и будет началом всего.
Он прочел первую главу
о рождении девой и
о пророчестве, состоящем в том, что нарекут рожденному имя Эммануил, означающее «с нами Бог».
Про заслуги же святой крови или про другие тайны веры еще труднее говорить, а строить им какую-нибудь богословскую систему или просто слово молвить
о рождении без мужа, от
девы, — и думать нечего: они или ничего не поймут, и это самое лучшее, а то, пожалуй, еще прямо в глаза расхохочутся.